Из романа «Исполнение желаний» (1935) советского писателя Вениамина Каверина (псевдоним Вениамина Александровича Зильбера, 1902—1989).

Герой романа рассуждает следующим образом: «Так ведь как жить? Можно жить по маленькому счету, а можно и по большому... По-моему, большой счет — это такое отношение к жизни, которое создано революцией».

После переиздания книги в 1956 г, выражение стало крылатым, хотя его авторство было забыто. Было также утрачено и его изначальное «революционное» содержание, эти слова были переосмыслены и стали жить самостоятельной жизнью. Вероятно, что этот образ родился у Каверина под влиянием писателя Виктора Шкловского, по ассоциации с его «гамбургским счетом».

Иносказательно: не обращая внимания на второстепенные факторы и детали, исходя из существа дела; судить о чем-то, исходя из базовых принципов, коренных интересов.

Слова, которые, по преданию, принадлежат российской императрице Екатерине 2. Их она якобы сказала, защищая А. В. Суворова, которого хотели судить за то, что он, вопреки приказу главнокомандующего Румянцева, предпринял в 1773 г. штурм турецкой крепости Туртукай. На приговоре Екатерина написала: «Победителей не судят».

Но это предание никакими историческими источниками не подтверждается.

С латинского: Repetiljo est inaier studiorum [рёпетицио ест матэр студнорум].
Старинная латинская пословица.
Есть ее другая, менее известная версия (возможно, это просто изначальный вид общеизвестной пословицы): Повторенье мать ученья, но и прибежище для лентяев.

Используется как форма поощрения прилежных занятий (шутл.).

С латинского: Oleum addere camino [олеум аддэрэ камино].

Из 2-й книги (ч. 3) «Сатир» римского поэта Горация (Квинт Гораций Флакк, 65—8 до н, э.).

Смысл выражения: ухудшать и без того сложную ситуацию, обострять конфликт, противоречия.

С латинского: Consuetude est altera natura [консуэтудо эст альтэра натура].

Впервые встречается в труде великого философа Древней Греции Аристотеля «Риторика» в форме: «Привычка становится уже природным свойством». Римский государственный деятель и оратор Цицерон (Марк Туллий Цицерон, 106—43 до н. э.), видимо, вдохновляясь Аристотелевой мыслью, пишет в своем сочинении «О пределах добра и зла»: «Привычка есть как бы вторая натура».

Эта же мысль была высказана богословом и основоположником средневековой философии Блаженным Августином (353—430) в труде «Против Юлиана»: «Привычка — вторая натура». В его версии эта фраза и стала крылатой.

Смысл выражения: от привычного так же трудного отказаться, как и изменить характер; ряд устойчивых привычек формирует отчасти и характер.

Выражение известно с древнейших времен, встречается у таких античных авторов, как Аристофан, Лукиан и др. Страбон, например, писал, что поэты, прославлявшие плодородие острова Самос, говорили, что на нем есть все, даже, по пословице, и птичье молоко (Тимошенко И. Е. Литературные источники трехсот русских пословиц и поговорок. Киев, 1897).

Иносказательно о пределе, вершине всех желаний, когда, по известной поговорке, «только птичьего молока не хватает».

С испанского: Quinta columna.
Принято считать, что это выражение из выступления по радио (осень, 1936) испанского генерала Эмилио Мола (1887—1937), который в годы гражданской войны в Испании (1936—1939) возглавлял наступление мятежников-франкистов на республиканский Мадрид. В нем он сказал, обращаясь с угрозами в адрес жителей республиканского Мадрида, что, помимо имеющихся в его распоряжении четырех армейских колонн, идущих на Мадрид, есть еще и пятая.— в самом городе. Это тайные сторонники Франко, которые ударят республиканцам в спину, когда начнется решительное наступление на город.

По другой версии, эти слова Э. Мола произнес в своей штаб-квартире во время встречи с иностранными журналистами.

Есть и третья версия происхождения этого оборота: английский журналист лорд Сент-Освальд утверждал, что выражение «пятая колонна» впервые появилось в его телеграмме из Мадрида, посланной в редакцию британской газеты «Дейли телеграф» в сентябре 1936 г.

Но как бы то ни было, еще в годы гражданской войны в Испании понятие «пятая колонна» стало связываться с именем генерала Мола. Так, Долорес Ибаррури в статье «Защита Мадрида — защита Испании» (газ. «Мундо обреро» от 3 октября 1936 г.) писала: «Предатель Мола сказал, что он бросит на Мадрид «четыре колонны», но только «пятая» начнет наступление. [...] «Пятая колонна» находится внутри Мадрида, и в первую очередь надо разгромить ее».

Популярности выражения способствовала пьеса Эрнеста Хемингуэя «Пятая колонна» (1938).

Используется как имя собирательное для шпионов, диверсантов — всех, кто действует тайно, предательски, выжидая удобный момент для открытого выступления.

С французского: Un kliukva majestueux.

Ошибочно приписывается французскому писателю Александру Дюма-отцу (1802—1870), который в своих записках о путешествии по России якобы написал, что однажды он отдыхал после утомительного пути «в тени развесистой клюквы».
Но А. Дюма не имеет никакого отношения к этому выражению, и в его рассказах о путешествиях по России, равно как и в романе из русской жизни «Maitre d'armes», нет ни этих слов, ни каких-либо других грубых искажений реалий русской жизни вообще.
На самом деле эта фраза родилась в самой России как пародия на вздорные представления иностранцев о России. Впервые эти слова прозвучали в 1910 г. со сцены известного в начале XX в. петербургского театра пародии и сатиры «Кривое зеркало» (в котором родилось и другое крылатое слово. См. Вампука). В репертуар театра была включена пародийная пьеса под названием «Любовь русского казака. Сенсационная французская драма с убийством и экспроприацией из жизни настоящих русских фермеров в одном действии с вступлением. Переделка из знаменитого русского романа Б. Гейера». Разумеется, это была не «французская пьеса», а пародия на нее, исполненная Борисом Федоровичем Гейером (1879—1916).
В пьесе были изображены некие «французские драматурги Ромен и Латук», предлагающие директору французского театра драму, действие которой происходит «в центральном департаменте России, около Санкт-Московии на берегу Волги». Сюжет прост: героиню пьесы девушку Аксенку хотят насильно выдать замуж за казака, и девушка заранее сожалеет о разлуке с любимым ею Иваном, вспоминая, как она сидела с ним под «развесистыми сучьями столетней клюквы».
Так и родилось это знаменитое выражение, практически мгновенно ставшее популярным в сокращенном варианте — «развесистая клюква», — как имя нарицательное для всякого рода нелепой выдумки.
Популярности выражения способствовали также многочисленные шуточные стихи, подражания и пр., написанные по мотивам этой пьесы. Это были пародии на штампы и ходульные представления иностранцев о России. Например, такие «французские стихи» поэта-«иностранца»:

Sous l'omre d'uri kliukva
Etait assise line devouchka.
Son nora etait Marie,
Mais dans sa froide patrie
On l'appelait Machka.

Перевод: «В тени клюквы сидела девушка, чье имя было Мария, но на ее холодной родине ее звали Машкой».

Иносказательно: о всякого рода нелепых выдумках, а также о фантастических, ложных представлениях иностранцев о России (ирон.).

Из стихотворения «Сеятелям» (1877) Н. А. Некрасова (1821 —1877), который обращается к «сеятелям знанья на ниву народную»:

Сейте разумное, доброе, вечное,
Сейте! Спасибо вам скажет сердечное
Русский народ...

Выражение «сеятель» — устойчивый образ в поэтике Некрасова: «честным сеятелем добра» он называет критика В. Г. Белинского (стихотворение «Белинский»), «сеятелем правды» — писателя Н. Г. Чернышевского (стихотворение «Притча»), а также говорит о «сеятеле» в поэме «Кому на Руси жить хорошо»:

Такая почва добрая —
Душа народа русского...
О сеятель, приди!

Речь в данном случае идет не только о труде школьного учителя, но и о сумме неких «вечных ценностей», о гражданском чувстве, новом, прогрессивном мировоззрении и т. п.

Выражение вошло в язык из школьного учебника истории советского времени. В разделе, посвященном Гражданской войне, была помещена фотография деревянного дома с надписью на заколоченной двери: «Райком закрыт. Все ушли на фронт». Она традиционно воспроизводилась как документ лета — осени 1919 г. На самом деле это «постановочный» кадр из документального фильма «Повесть о завоеванном счастье» (1938), посвященного 20-летию комсомола (авторы — Я. Посельский, Н. Венжер, Ф. Киселев).

Шутливо о закрытом общественном учреждении.