Крылатые слова известны нам с детства. Действительно, кто из нас не слышал: «В здоровом теле здоровый дух» или: «Аппетит приходит во время еды»? И чем взрослее, начитаннее, образованнее становится человек, тем богаче его багаж крылатых слов. Это и литературные цитаты, и исторические фразы, и расхожие слова-образы.

Но здесь же таится и проблема: блеснув чьей-либо мыслью или удачным оборотом, люди обычно или смущенно оговариваются: «Не помню, кто это сказал...», или ссылаются на некоего поэта (без указания его имени — «как сказал поэт...»), или вовсе, ничтоже сумняшеся, приписывают всякое яркое выражение Наполеону.

А ведь за каждым словом или высказыванием стоит его автор (вполне определенный человек — философ, поэт, исторический деятель и т. д.) или какой-либо конкретный источник, например, Библия. Это и отличает собственно крылатые слова от устойчивых фразеологических оборотов («кричать во всю Ивановскую», «верста коломенская» и т. д.), которые имеют анонимное или фольклорное происхождение.

И это очень интересно (к тому же небесполезно) — получить точные ответы на следующие вопросы: Кто Это сказал? Когда? По какому поводу? И узнать, что, собственно, автор имел в виду?

И тут возможны интересные открытия.

Не зря же в свое время известный американский писатель-сатирик Амброуз Бирс пошутил: «Цитата — неверное повторение чужих слов». Действительно, разве не это происходит со многими «классическими» крылатыми выражениями? Ведь если обратиться к истории, например, того же выражения «в здоровом теле — здоровый дух», то выясняется, что автор этой фразы — римский сатирик Ювенал— вкладывал в нее совсем иной смысл, а точнее, прямо противоположный тому, который ныне считается общепринятым. В своей 7-й сатире он писал, что «молить надо богов о том, чтобы дух был здоровый в теле здоровом...». Точки над «i» расставила известная римская пословица, сложившаяся на основе этой Ювеналовой строки: «В здоровом теле здоровый дух — редкая удача». И то: мало ли мы видим наших современников — очень здоровых молодых людей известного типа? И разве они суть живые воплощения здорового духа? Нет, скорее, прямо по Ювеналу — именно наоборот... Но в русскую речь эта фраза вошла в усеченной, а потому искаженной форме.

Выясняется также, что Библия отнюдь не «разрешает» некоторые разновидности лжи («ложь во спасение»), а Наполеон, Талейран и иные знаменитости не произносили того, что им приписали...

Вот такую историческую несправедливость и пытался отчасти исправить автор-составитель настоящего издания, стремясь и к тому, чтобы книга имела двуединое значение — как познавательное, так и сугубо прикладное, практическое.

Из анонимного стихотворения "Перед отправкой в Сибирь" (1887) подписанного П.Я.

Самой судьбой для русской Музы
Даны скитанья, скорби, узы.
А без тернового венца,
Что слава русского певца?

Иносказательно о том, что в России обычно замечают и помнят лишь тех писателей (деятелей искусств), которые стяжали ореол мученичества, имеют репутацию гонимых, преследуемых, запрещаемых властями авторов (высокопарно - иронично)

Из романа «Жизнь Клима Самгина» (ч. 1, гл. 1) Максима Горького (псевдоним Алексея Максимовича Пешкова, 1868—1936). В романе приводится эпизод из детства главного героя. Мальчик Клим и его товарищи — Борис Варавка и Варя Сомова — катались на коньках. Вдруг лед проломился, и Борис с Варей оказались в воде. Клим пытался спасти их, протянул Борису конец своего гимназического ремня, но, почувствовав, что и его затягивает в воду, выпустил ремень из рук. Дети утонули. Когда о несчастье узнали взрослые, начались поиски утонувших, и Клим услышал поразивший его «чей-то серьезный недоверчивый вопрос:
— Да был ли мальчик-то, может, мальчика-то и не было».
Употребляется при сомнениях в наличии самого предмета, давшего
повод для беспокойства, хлопот (ирон.).

Первоисточник — французская песня «Всё хорошо, мадам маркиза» («Tout va tres bien, Madame la Marquise», 1936). Слова и музыка (аранжировка Р. Вентуры) поэта Поля Мисраки (1908—1998), в соавторстве с Шарлем Паскье и Анри Аллюмом.
В СССР эта песня стала популярной после того, как советский поэт Александр Ильич Безыменский ('1898—1973) перевел ее на русский язык
(«Все хорошо», 1936), а известный актер, певец и музыкант Леонид Утесов включил в свой репертуар.
Сюжет песни; маркиза, которая пятнадцать дней находится в отъезде, звонит в свое поместье, чтобы узнать, как там идут дела. Управляющий сообщает ей:

Всё хорошо, прекрасная маркиза,
Дела идут, и жизнь легка.
Ни одного печального сюрприза,
За исключеньем пустяка!..
Так... ерунда... пустое дело...
Кобыла ваша околела.
Но в остальном, прекрасная маркиза,
Всё хорошо, всё хорошо.

Далее в диалог с маркизой вступает кучер:

«С кобылой что? Пустое дело!
Она с конюшнею сгорела!»
Но в остальном, прекрасная маркиза,
Всё хорошо, всё хорошо.

Так маркиза узнает, что у «пустяков» есть первопричина, о которой ей сообщают в последнюю очередь: муж маркизы застрелился. Падая, он уронил свечу на ковер, возник пожар, в котором погибло всё.

Используется как комментарий к сложной ситуации, из которой не видно выхода, а также к чьей-либо неуклюжей или легкомысленной попытке приукрасить незавидное положение дел (ирон.).

Из комедии «Горе от ума» (1824) А. С. Грибоедова (1795—1829). Слова Фамусова (действ. 4, явл. 14).
Цитируется как форма запрета кому-либо являться куда-либо.

Из басни «Кот и Повар» (1812) И. А. Крылова (1769-1844).

Уходя в кабак, Повар оставил кухню на попечение Кота Васьки, чтобы тот стерег от мышей съестные припасы. Но, вернувшись домой, Повар обнаруживает, что Кот, «припав за уксусным бочонком, мурлыча и ворча, трудится над курчонком».

Повар, увидев это, приступил к обличению Кота:

«Кот Васька плут!
Кот Васька вор!
И Ваську-де, не только
что в поварню,
Пускать не надо и на двор,
Как волка гладного
в овчарню:
Он порча, он чума,
он язва здешних мест!»
А Васька слушает, да ест.

Тут ритор мой,
дав волю слов теченью,
Не находил конца нравоученью.
Но что ж? Пока его он пел,
Кот Васька всё жаркое съел.

«Ритор» (с архаичного русского языка) — оратор. Мораль;басни:
А я бы повару иному
Велел на стенке зарубить:
Чтоб там речей не тратить по-пустому,
Где нужно власть употребить.

Иносказательно о человеке, который глух к упрекам, увещеваниям и творит по-прежнему свои неблаговидные дела. Цитируется также, как упрек в адрес тех, кто тратит свое красноречие там, где нужно просто «власть употребить» (сарк.).

Из басни «Лебедь, Щука и Рак» (1816) И. А. Крылова (1769—1844). «Однажды Лебедь, Рак да Щука везти с поклажей воз взялись», но из этого ничего у них не получилось, потому что:

...Лебедь рвется в облака,
Рак пятится назад,
а Щука тянет в воду.
Кто виноват из них,
кто прав, — судить не нам;
Да только воз и ныне там.

Иронически о неэффективной работе, о задаче, которая не решается.

Из комедии «Горе от ума» (1824) А. С. Грибоедова (1795—1829). Слова Чацкого (действ. 1, явл. 7):

А, впрочем, он дойдет до степеней известных,
Ведь нынче любят бессловесных.

Возможно, Грибоедов вдохновлялся строками из стихотворения «Модная жена» (1792) очень популярного в его время поэта И. И.Дмитриева:

Все полз, да полз, да бил челом
И, наконец, таким невинны ремеслом —
Дополз до степени известна человека.

Иносказательно о недостойном человеке, который угодничеством, лестью и показным смирением добивается своих целей, поскольку этому благоприятствуют как взгляды и интересы начальства, так и общественная атмосфера в целом (сарк.).

С французского: II у avait quelque chose Id!
Слова французского поэта-романтика Андре Мари Шенье (1762—1794), которые он произнес 7 термидора (25 июля) 1794 г., взойдя на эшафот по приговору революционного суда и указывая на свою голову. Он был приговорен к смертной казни за свои обличения якобинского террора.
Иносказательно: оценка собственного интеллектуального, творческого потенциала.
А. С. Пушкин (из письма к П. А. Вяземскому, написанного в ноябре 1825 г.): «Грех гонителям моим! И я, как А. Шенье, могу ударить себя в голову и сказать: «II у avait quelque chose la...»

С итальянского: Eppur si muove!
Слова приписываются итальянскому астроному и физику Галилео Галилею (1564—1642), который якобы произнес их в день публичного отречения от своих научных «заблуждений» перед судом инквизиции. Ученый утверждал, что Земля вращается («вертится») вокруг Солнца, а не наоборот, как было принято считать в то время.
Фраза прочно укоренилась в литературе, но нет никаких доказательств, что эти слова принадлежат Галилею, а не являются плодом художественного вымысла.
Первоисточник этого предания — сообщение французского писателя XVIII в. аббата Огюапена Симона Трэла (1717—1794) в книге «Литературные распри», вышедшей в Париже в 1761 г. При этом сам автор этого сообщения высказывается очень осторожно: «уверяют, что Галилей, отпущенный уже на свободу, мучимый угрызениями совести, однажды все-таки сказал, топнув ногой: «А все-таки она вертится!», имея в виду Землю.
Позже немецкий поэт и драматург Карл Гуцков (1811 — 1878) вложил эти слова в уста Уриеля Акосты, героя его трагедии «Уриель Акоста» (действ. 4, явл. 11). Эта пьеса часто ставилась в России в конце XIX — начале XX в., что способствовало распространению этого выражения в русском обществе.
Прототип героя этой трагедии — Уриель Акоста (ок. 1585—1640), голландский мыслитель-вольнодумец еврейского происхождения. За выступления против догм иудаизма, против веры в, загробную жизнь подвергался преследованиям со стороны ортодоксов. Покончил жизнь самоубийством.

Фраза — символ уверенности человека в своей правоте, как бы и кто бы ни стремился эту уверенность поколебать.