Зная, как на самом деле двигался самолет на этом участке, стало возможным понять первопричину и суть аварийной ситуации, оценить действия летчиков в сложившейся нештатной ситуации, определить факторы, которые привели к трагической развязке, восстановить реальный маршрут полета самолета от взлета до точки столкновения с землей.

То, что кабины были не загерметизированы, было установлено еще госкомиссией. Кран вентиляции первой кабины, у Гагарина (всего в самолете два крана — в первой и во второй кабинах), был открыт на 48%. Это значит, что кабина не была загерметизирована с самого начала полета. Летчики узнать об этом могли только на высоте более 2 тысяч метров — по показаниям приборов. Они, видимо, выяснили это, когда делали развороты на высоте 4200 м. Установив, что произошла нештатная ситуация, летчики стали действовать согласно инструкции. Как тогда, так и сегодня они обязаны прекратить выполнение задания, экстренно снизить высоту полета до 2 тысяч метров и вернуться на аэродром.

Траектория показывает, что именно это Серегин с Гагариным и сделали: развернулись, чтобы экстренно снизить высоту полета. Они запросили 320 градусов, т. е. хотели уйти налево. Но развернулись все-таки на курс 180. Это легко объяснимо: слева на высоте 3 тысячи метров работал другой учебный истребитель «МиГ-15». Серегин с Гагариным знали, что туда идти было опасно, — могли столкнуться. Сразу вниз они тоже не могли опуститься: по их расчетам, там прыгали парашютисты — летчики-космонавты под руководством Алексея Леонова. Леонов тогда сказал: «Наши летают!» И оказался последним, кто слышал гагаринский самолет.

Можно с уверенностью сказать, что «нырок» («бочка» с уходом на пикирование, чтобы снизить высоту) сделал Серегин, — говорит Игорь Иванович. — Сделал энергично, правым переворотом. Гагарин еще не был подготовлен к выполнению такого сложного маневра. Только при таком варианте ухода на снижение могли появиться те показания приборов, которые были установлены комиссией.

А дальше произошло непонятное: машина пошла вниз (приборы это подтвердили) и не вышла из пике. Все удивлялись: почему опытнейший Серегин даже не сделал попытки выхода? Ни на 2 тысячах метрах, ни вблизи земли. К сожалению, в 1968 году некоторые параметры конечных условий полета (непосредственно перед падением) были поняты комиссией однозначно. Эксперты посчитали, что летчики слишком поздно попытались вывести машину из пикирования и просто недотянули. Теперь же уверенно можно сказать, что попытки вывода даже не предпринимались.

Что же случилось?

Летчики находились на высоте 4200 м в незагерметизированной кабине более 6 минут, кислородными масками не пользовались — это установила комиссия. Значит, можно говорить о начальном кислородном голодании (гипоксии). Из этих 6 минут 5 на пилотов действовала перегрузка. А потом они начали быстро снижаться, и перегрузка продолжала расти.

В незагерметизированной кабине давление росло лавинообразно. Можно утверждать, что в первые же 5-7 секунд летчики получили так называемый аэродинамический удар: давление в кабине росло со скоростью 9-14 мм ртутного столба в секунду (!), потому что вертикальная скорость снижения была 140-150 м/с — это тоже показали приборы. Представьте, если вы летите в самолете, уши закладывает при снижении 5-7 метров в секунду. А тут все 150! Последствием аэродинамического удара может быть оглушающий эффект или летальный исход. Есть все основания полагать, что в течение первых 3-7 секунд пилоты потеряли работоспособность, и далее пикирование, вплоть до столкновения с землей, продолжалось в неуправляемом режиме. А еще через 22 секунды машина разбилась.

Только в 1991 году медики смогли установить: если летчик оказался в предобморочном состоянии, сознание возвращается к нему через 5-15 секунд, способность оценивать обстановку — через 15-20 секунд, двигательная активность и способность управлять самолетом — через 30-120 секунд. Гагарину с Серегиным просто не хватило времени прийти в себя и вновь начать управлять пикируемой машиной. Игорь Кузнецов считает, что полуоткрытый кран вентиляции первой кабины (это стало причиной негерметичности) и высокую вертикальную скорость снижения при пикировании ни в коем случае нельзя ставить в вину экипажу. Кран могли оставить открытым и техник, и пилот, летавший на этой машине перед Гагариным.

Можно предполагать, что Юрий Алексеевич не трогал этот кран. Летчики восприняли негерметичность кабины как неисправность авиатехники и далее действовали строго по инструкции, — резюмирует Игорь Иванович. — А инструкция того времени не ограничивала величину вертикальной скорости снижения при такой нештатной ситуации. Ограничения ввели только в 1975 году — не более 50 метров в секунду (а они снижались со скоростью 140-150 м/с). И оно действует по сей день. Опасность совокупного воздействия высотных факторов полета на организм пилотов тогда тоже была не так очевидна, как сейчас.

Источник

2 (15) января 1913, Одесса — 25 ноября 1963, Ленинград)

«Подводная лодка „С-13“ под командованием капитана 3 ранга А. И. Маринеско 30 января 1945 г. потопила к северо-западу от Данцигской бухты германский лайнер „Вильгельм Густлов“ водоизмещением в 25 484 тонны, на борту которого находилось более 6 тыс. человек. Подошедшие в район потопления крейсер „Адмирал Хиппер“, миноносцы и тральщики не могли уже оказать транспорту никакой помощи. Опасаясь атак советских лодок, они поспешно отошли на запад. 9 февраля та же подводная лодка „С-13“ потопила пароход „Генерал Штойбен“ водоизмещением в 14 660 тонн. За боевые успехи в этом походе подводная лодка „С-13“ была награждена орденом Красного Знамени.»

Вот и все, что говорится о достижениях Маринеско в «Истории Великой Отечественной Войны Советского Союза 1941-1945». Следует обратить внимание на слова «6 тыс. человек» и «пароход». А вот что написал в своем опусе «Капитан дальнего плавания» (изд-во «Советский Писатель», 1984) политрук А. Крон:«30 января 1945 года подводная лодка „С-13“ под командованием капитана 3-го ранга А. И. Маринеско потопила в районе Штольпмюнде гигантский лайнер фашистского флота „Вильгельм Густлов“ водоизмещением 25 484 тонны, на борту которого находилось свыше семи тысяч эвакуировавшихся из Данцига под ударами наступающих советских войск фашистов: солдат, офицеров и высокопоставленных представителей нацистской элиты, палачей и карателей. На „Густлове“, служившем до выхода в море плавбазой для школы подводного плавания, находилось свыше трех тысяч обученных подводников — примерно семьдесят экипажей для новых подлодок гитлеровского флота. В том же походе Маринеско торпедировал большой военный транспорт „Генерал Штойбен“, на нем переправлялись из Кенигсберга 3600 солдат и офицеров вермахта».

А теперь «Большой Энциклопедический Словарь», 1997:

«МАРИНЕСКО Ал-др Ив. (1913-63), моряк-подводник, капитан 3-го ранга (1942), Герой Сов. Союза (1990, посм.). В Вел. Отеч. войну, командуя подводной лодкой „С-13“ (1943-45), потопил в р-не Данцигской бухты 30 янв. 1945 нем. суперлайнер „Вильгельм Густлов“ (имевший на борту св. 5 тыс. солдат и офицеров, в т. ч. ок. 1300 подводников) и 10 февр. — вспомогат. крейсер „Генерал Штойбен“ (св. 3 тыс. солдат и офицеров). После войны работал в Ленингр. пароходстве, затем на з-де.»

Налицо тенденция — сначала на «Густлове» согласно официальной историографии было 6 тысяч ЧЕЛОВЕК, затем у Крона 7 тысяч ФАШИСТОВ, среди которых свыше 3 тысяч подводников, и наконец снова в официальном источнике — 5 тысяч солдат и офицеров, среди которых только 1300 подводников. Что касается «Штойбена», называемого то пароходом, то крупным военным транспортом, то вспомогательным крейсером (а Крон в своем опусе называет его и просто крейсером), то вспомогательными крейсерами германцы называли гражданские суда, вооруженные 5-7 орудиями.

Не известно, кто первый запустил байку об объявлении Маринеско личным врагом Гитлера и о трауре после потопления «Густлова». По советским источникам траур был, по немецким — нет. Впрочем, несомненно, что действительно ни одно другое столь малочисленное подразделение не уничтожало за один раз столь большое число германских граждан. Даже во время знаменитой бомбардировки Дрездена, когда было убито 250 тысяч жителей, в этом участвовало несколько тысяч летчиков. Однако ни тогда, ни после потопления «Густлова» траур не объявлялся — эти потери немцы не афишировали, чтобы не давать повод для паники среди населения Германии.

Так кого и сколько утопил Маринеско? Несколько тысяч человек или фашистов-палачей или военных? В различных источниках состав пассажиров «Густлова» сильно варьируется. По количеству утонувших — от 4 до 8 тысяч. По составу-то говорится то просто «беженцы», то «беженцы и военные», то «беженцы, военные, раненые и заключенные».

918 военных моряков, 373 из женской вспомогательной части флота, 162 раненых военнослужащих, 173 члена экипажа (гражданских моряков) и 4424 беженца. Всего 6050. Кроме них, внесенных в списки, на борт «Густлова» удалось попасть еще до 2 тысяч беженцев. Всего было спасено 876 человек. Погибло 16 офицеров учебной дивизии подводных сил, 390 курсантов, 250 женщин-военнослужащих, 90 членов экипажа, а также раненые военнослужащие. Таков военный урон, нанесенный потоплением «Густлова».

Что касается утонувших на «Штойбене» — то на нем действительно (как и написано в советских источниках) было более 3 тысяч солдат и офицеров — 2680 раненых и 100 здоровых военнослужащих, 270 медперсонала, а также 285 членов экипажа и около 900 беженцев. Всего было спасено 659 человек. Некоторые источники включают потопление «Штойбена» в первые строки списка крупнейших по числу жертв морских катастроф. Кстати, потопление «Густлова» всегда присутствует в таких списках — или на первом, или на втором месте по числу погибших за всю мировую историю мореплавания. Если на втором месте называют «Густлов», то тогда на первом месте называют или потопление «Гойи» (советской подводной лодкой Л-3 17 апреля 1945 года) — от 5 до 7 тысяч беженцев, или потопление лайнера «Кап Аркона» (британской авиацией 3 мая 1945 года), в результате которого утонуло 5 тысяч заключенных.

А теперь представим, как это событие выглядело на историческом фоне. Германия неудержимо катится к пропасти. Это понимают даже те, кто еще совсем недавно во все горло кричал «Хайль Гитлер!» Пламя войны бушует на земле Третьего Рейха. Советские танки грохочут на дорогах, ведущих к Берлину, летающие крепости наводят ужас на организованно отступающих немецких солдат.

В начале февраля 1945 года в Крыму собрались главы правительств союзных держав, чтобы обсудить меры, обеспечивающие окончательный разгром фашистской Германии, и наметить пути послевоенного устройства мира. На первом же заседании в Ливадийском дворце в Ялте Черчилль спросил Сталина: когда советские войска захватят Данциг, где сосредоточено некоторое количество строящихся и готовых немецких подводных лодок? Он просил ускорить захват этого порта.

Беспокойство английского премьера было понятно. Военные усилия Великобритании и снабжение ее населения во многом зависело от морских перевозок. Однако волчьи стаи фашистских подводных лодок продолжали бесчинствовать на морских коммуникациях. Хотя конечно, их эффективность была уже не той, что в первые годы войны, когда оказалось, что корабли британцев просто бессильны перед угрозой немецких U-шек. Данциг был одним из основных гнезд фашистских подводных пиратов. Здесь же находилась и германская высшая школа подводного плавания, плавучей казармой для которой служил лайнер «Вильгельм Густлов».

Но английский премьер запоздал со своим вопросом. В Данциге уже слышались залпы советских орудий и «катюш». Началось поспешное бегство противника. «Тысячи солдат, моряков и гражданских чинов погрузились на „Вильгельм Густлов“. Половину пассажиров лайнера составляли высококвалифицированные специалисты — цвет фашистского подводного флота. Сильное охранение в море должно было обеспечить безопасность их перехода от Данцига до Киля. В состав конвоя входили крейсер „Адмирал Хиппер“, миноносцы и тральщики». Так следует из советских послевоенных источников. На деле же, cреди 9000 беженцев подавляющее число составляли лица гражданские, иначе их бы задержали как дезертиров, или наоборот свели в какие-нибудь команды. Вообще странно предполагать в числе 9000 беженцев абсолютное отсутствие каких-то военных, например одноногих ветеранов Франко-Прусской войны. Вся подводная немецкая элита погибла 42-44 годах. А весь конвой состоял из одного(!) тральщика.

В конце января 1945 года советская подводная лодка «С-13» под командованием Александра Маринеско вошла в Данцигскую бухту. 30 января в море разыгрался жестокий шторм. Рубка лодки, антенны и перископы быстро покрываются толстым слоем льда. Командир и комиссар до боли в глазах всматриваются в темноту. И вот показался силуэт огромного судна. «С-13» и около двадцати трех часов 30 января атакует неприятельское судно: несколько торпед одна за другой устремляются к цели. Раздается сильнейший взрыв — и «Вильгельм Густлов» идет ко дну.

Находившийся на борту лайнера и оставшийся в живых гитлеровский офицер Гейнц Шен, в своей книге «Гибель «Вильгельма Густлава», изданной в Западной Германии, подтверждает, что 30 января 1945 года недалеко от Данцига «Вильгельм Густлав» был торпедирован советской подводной лодкой, в результате чего погибло более пяти тысяч человек. «Если этот случай можно считать катастрофой, — пишет автор, — то это несомненно была самая большая катастрофа в истории мореплавания, по сравнению с которой даже гибель „Титаника“, столкнувшегося в 1913 году с айсбергом, — ничто».

На «Титанике» погибло 1517 человек. Эта трагедия потрясла тогда все человечество. О «Вильгельме Густлове» не жалел никто. Гейнц Шеп подробно описывает историю гибели лайнера:«Wilhelm Gustloff находился под двойным командованием — как судно, лайнер возглавлялся капитаном торгового флота Фридрихом Петерсеном, а как плавказарма 2 учебной дивизии подплава, лайнер воглавлялся офицером ВМФ Вильгельмом Цаном.

К вечеру 22 января 1945 года лайнер был подготовлен к рейсу и погрузке пассажиров — тысяч изможденных, обмороженных и раненых беженцев. Термометр показывал 14 градусов ниже нуля, кругом царили хаос и развал. В собственно гавани Готенхафн находилось порядка 60 тысяч беженцев, и как только были установлены трапы, тысячи людей бросились на штурм. В ходе посадки многие дети, в возникшей давке, были разлучены с родителями.

На борт судна поднялись около 400 девушек — сотрудниц женской вспомогательной организации ВМФ, в возрасте от 17 до 25 лет. Их разместили в плавательном бассейне на палубе Е. Разумеется, девушки были более чем рады, в виду грозящей советской оккупации Восточной Пруссии, покинуть Готенхафн. Утром 29 января в Готенхафн прибыл еще один госпитальный поезд, раненых разместили на солнечной палубе.

Теперь на борту находилось порядка 7-8 тысяч человек, но сколько их было точно, установить не удалось и по сей день. Лайнер был буквально набит битком, и каюты, и коридоры и проходы, были переполнены. В качестве противовоздушной обороны, на верхней палубе установили пару зенитных орудий. Спасательными средствами были обеспечены порядка 60% пассажиров. Во вторник 30 января, 12.30 местного времени, к лайнеру подошли 4 буксира и отвели его от причала. Погодные условия были плохими — ветер силой до 7 баллов, температура 10 градусов ниже нуля, шуга (мелкий рыхлый лёд — прим. М. Волченкова).

Я был назначен старшиной зенитного расчета. По выходу, на палубах началось обледенение, и мы должны были постоянно очищать орудия от льда. Впереди лайнера следовал тральщик, для поиска и уничтожения мин. Стемнело, и стало еще холоднее. Внизу на смену чувств радости и облегчения пришла подавленность, т. к. многие беженцы начали страдать от морской болезни. Но большинство считало себя в полной безопасности, твердо веря, что через пару дней они достигнут Штеттина или Дании.

Удар второй торпеды пришелся на участок судна, на котором размещался плавательный бассейн. Почти все девушки погибли, их буквально разорвало на куски. Я хотел было вернуться в свою каюту и взять несколько личных вещей, но это было уже невозможно. Тысячи людей рвались с нижних палуб наверх, подгоняемые снизу потоками воды.

Карабкаясь наверх, люди беспрерывно и страшно кричали и толкались, те, кто упал, были обречены, их затаптывали насмерть. Никто не мог помочь беспомощным — беременным женщинам и раненым солдатам. Толпы людей брали штурмом спасательные шлюпки, и речи не было о исполнении знаменитой заповеди «Женщины и дети — первыми!». Никто никому не подчинялся, верх брали те, кто был физически сильнее. Многие шлюпки, покрытые льдом, не могли быть спущены вообще, а я наблюдал, как у ряда спускаемых шлюпок обрывался один из фалиней, и шлюпка вываливала всех находящихся в ней людей вниз в ледяной ад. Лайнер продолжал погружаться в воду носом, релинги бака были уже под водой, и спуск шлюпок стал еще более затруднительным.

Некоторое время я стоял на солнечной палубе, наблюдая этот кошмар. Некоторые семьи и отдельные люди, у которых было личное оружие, предпочли застрелиться, нежели погибнуть гораздо более мучительной смертью в ледяной воде и мраке. А тысячи других продолжали цепляться за лайнер, в то время, как он продолжал погружаться.

Я думал, что мне не выбраться. Я прыгнул в воду и начал быстро отплывать в сторону, чтобы меня не затянуло в воронку. Сначала холод вообще не ощущался, и вскоре я смог зацепиться за брот переполненной спасательной шлюпки (вдоль бортов спасательных шлюпок протянуты специальные спасательные лини именно для этой цели — авт.). Картина, мне открывшаяся, была воистину ужасной. Дети, на которых одели спасательные жилеты, переворачивались вниз головой, и над водой выдавались только их беспощно дрыгающиеся ноги. Кругом уже плавали мертвецы. Воздух был наполнен криками умирающих и призывами о помощи. В меня вцепилось двое детей, они кричали и звали родителей. Я ухитрился поднять их на борт шлюпки, но спаслись они или нет, я так и не узнал.

Затем я ощутил свою слабость — наступило переохлаждение. Я смог зацепиться за металлический спасательный плотик — на расстоянии приблизительно 50 ярдов от тонущего лайнера. Нос почти полностью погрузился, корма поднялась в воздух, а сотни людей все еще находились там, дико крича. Скорость погружения возрастала. Затем, вдруг, наступила мертвая тишина. Wilhelm Gustloff исчез под водой, унеся с собой жизни тысяч людей. Самая большая в истории мореплавания катастрофа длилась приблизительно 50 минут.

В течении приблизительно 20 минут, самых страшных минут в моей жизни, я просто куда-то плыл. Время от времени меня накрывала ледяная шуга. Крики вокруг меня становились все тише и раздавались все реже. Затем случилось то, что я считаю чудом. Я увидел надвигающуюся на меня тень и закричал, собравшись с последними силами. Меня заметили и подняли на борт.

Спас меня торпедный катер Т-36. Экипаж катера помогал нам, спасенным, всеми имеющимися средствами — горячий чай, массаж. Но многие спасенные умирали уже на борту, от переохлаждения и шока. Среди спасенных были и беременные, и так уж получилось, что членам экипажа пришлось попробовать себя в роли акушерок в ту ночь. Родилось трое детей. Катер Т-36 был частью эскадры, которой командовал лейтенант Херринг, и задачей которой было эскортирование тяжелого крейсера «Адмирал Хиппер». Крейсер также шел из Восточной Пруссии, имея на борту беженцев. Внезапно катер резко изменил курс, взвыли машины. Как я позже узнал, заметили след двух торпед, одна прошла по правому борту, от другой катер смог уклониться резким маневром. Поворот было настолько крутым, что часть спасенных, находящихся на верхней палубе, выпала за борт и утонула. Но 550 человек было спасено. Из-за большой опасности повторной атаки субмарины, катер отошел от места катастрофы и в 02.00 31 января прибыл в Сашшнитц. Спасенные были перегружены на борт датского плавучего госпиталя Prinz Olaf, который стоял там на якоре. Многих отправили, на носилках, на берег. Нас, военных моряков, разместили в казармах. Лейтенант Херринг находился все время на мостике и отдал честь в тот момент, когда последний спасенный покинул брот катера. Как я позже узнал, спаслось только 996 человек из приблизительно 8000 находившихся на борту.

Мы, спасшиеся военные моряки, еще раз избежали смерти. Как моряки ВМФ Германии, мы все были товарищами, мы любили нашу родину и считали, что мы делаем правое дело, защищая ее. Мы не считали себя героями, а смерть нашу героической, мы просто исполняли свой долг.«Спустя десять дней лодка Маринеско потопила ещё один корабль, лайнер «Генерал фон Штойбен», погибло 3500 человек. Почему Маринеско не дали Героя, но и практически при первой возможности уволили из флота? Больше, чем он, никто из советских подводников не сделал. Неужели из-за пьянства? Или это был просто предлог, а мотивы были другими?

Возможно, была тут обыкновеннейшая политика. Давайте посчитаем — парой залпов, в одном походе, Маринеско отправил на тот свет, по самым скромным подсчетам, свыше 10 тысяч человек! Гибель «Густлова» была крупнейшей в истории человечества морской катастрофой, «Титаник» по сравнению с победными залпами Маринеско глядится, как перевернувшаяся на пруду лодочка с пьяными отдыхающими. Круче Маринеско были, пожалуй, только экипажи тех Б-29, что укрощали Японию — атомными бомбами. А в общем, цифры-то сопоставимы. Там и там — десятки тысяч. Только, правда, Маринеско без атомных бомб обошелся, всего двух на тот момент на всей планете. Маринеско и десятка торпед хватило.

Вероятно, что уничтожения «Густлова» постеснялись, ведь для оккупированной Германии готовили партии хлеба, хотели расположить немцев к себе, а тут — гибель такого большого количества народа, причём отчасти гражданского, от торпед одной небольшой подлодки. Напоследок — о самом Маринеско. Мать у него была украинка, а отец служил в юности кочегаром на военном корабле королевского румынского флота. После какой-то ссоры с начальством отец бежал в Россию и осел в Одессе. Подрастающий Александр Маринеско окончил школу юнг, а затем в тридцатые годы — и Одесское мореходное училище. Плавал на пароходах в Черном море. Как штурман дальнего плавания Маринеско был призван в ВМФ и после учебы попросился на подводную лодку.

Всегда спокойный, уверенный, он был очень настойчив в искусен в достижении своих целей. Командуя кораблем, он никогда не повышал голоса, не кричал на подчиненных. Все это создало ему непоколебимый авторитет, он заслужил любовь и уважение матросов. Но....

Обратимся к фактам:

14 сентября 1945 года вышел приказ № 01979 наркома ВМФ адмирала флота Н. Г. Кузнецова, где говорилось: «За халатное отношение к служебным обязанностям, систематическое пьянство и бытовую распущенность командира Краснознамённой подводной лодки С-13 Краснознамённой бригады подводных лодок Краснознамённого Балтийского флота капитана 3 ранга Маринеско Александра Ивановича отстранить от занимаемой должности, понизить в воинском звании до старшего лейтенанта и зачислить в распоряжение военного совета этого же флота» (В 1960 году приказ о разжаловании был отменён, что дало возможность А. И. Маринеско, к тому времени уже очень больному, получать полную пенсию).

С 18 октября 1945 года по 20 ноября 1945 года А. И. Маринеско был командиром тральщика Т-34 2-го дивизиона тральщиков 1-й Краснознамённой бригады траления Краснознамённого Балтийского флота (Таллинский морской оборонительный район). 20 ноября 1945 года по приказу наркома ВМФ № 02521 старший лейтенант Маринеско А. И. уволен в запас.

Из шести боевых походов, выполненных Маринеско в годы Великой Отечественной войны, три были безуспешными, но он первый «тяжеловес» среди советских подводников: на его счету два потопленных транспорта водоизмещением в 42 557 брутто-регистровых тонн.

После войны в 1946—1949 годах А. И. Маринеско работал старшим помощником капитана на судах Балтийского государственного торгового пароходства, в 1949 году — заместителем директора Ленинградского НИИ переливания крови. В 1949 году, по ложному доносу, за хищение шести брикетов прессованого торфа и железной кровати, был осужден на три года лишения свободы по статье «За разбазаривание социалистической собственности». Донос написал директор института, которому Маринеско мешал воровать строительные материалы для дачи.[3] наказание отбывал в 1949—1951 годах на Колыме. В 1951—1953 годах работал топографом Онежско-Ладожской экспедиции, с 1953 года — руководил группой отдела снабжения на ленинградском заводе «Мезон».

А. И. Маринеско скончался в Ленинграде после тяжёлой и продолжительной болезни 25 ноября 1963 года. Похоронен на Богословском кладбище Санкт-Петербурга. Здесь же неподалёку (Кондратьевский пр., 83) находится Музей подводных сил России им. А. И. Маринеско.

Звание Героя Советского Союза Александру Ивановичу Маринеско присвоено посмертно 5 мая 1990 года. Награждён 2 орденами Ленина (1942, 1990), 2 орденами Красного Знамени, медалями.

Памятники А. И. Маринеско установлены в Калининграде, Кронштадте и Одессе. На здании Одесского мореходного училища, на улице Софиевской дом № 11 в городе Одессе, где Маринеско жил в детстве, в городе Кронштадте на доме № 2 по ул. Коммунистической, в котором жил командир ПЛ С-13 Герой Советского Союза А. И. Маринеско, установлены мемориальные доски.

В Одессе в 1983 году силами учащихся школы № 105 (поисковая группа «Память сердца») был создан музей имени А. И. Маринеско.

Маринеско посвящены фильмы «О возвращении забыть» (1985) и «Первый после Бога» (2005). Потопление «Вильгельма Густлоффа» описывается в романе Нобелевского лауреата Гюнтера Грасса «Траектория краба».

Именем А. И. Маринеско названы набережная в Калининграде и центральная улица одного из районов города в Севастополе. Улица Строителей (Ленинград), на которой Маринеско жил до войны, также была переименована в его честь в улицу Маринеско, а также улица в Одессе-спуск Маринеско, ранее Софиевский спуск. В центральном музее Воружённных Сил экспонируется флаг подводной лодки «C-13». В Санкт-Петербурге имеется музей подводных сил России им. А. И. Маринеско (Санкт-Петербург, Кондратьевский пр-т., 83/1). Имя А. И. Маринеско носит Одесское мореходное училище, Украина.

Источники:

Э. А. Ковалёв Короли подплава в море червонных валетов. — М., СПб.: Центрполиграф, 2006. — С. 308. — 428 с

М.Морозов. Гибель «Вильгельма Густлова»: правда и домыслы. — Военно-Исторический сборник «Мифы Великой Отечественной», М.: Яуза, Эксмо, 2008

Р.Горчаков. Кого потопил Маринеско? «Посев», 2001, № 8-9